РОЖДЕНИЕ

Воздух заварен настолько,
Что конденсирует кремний,
Лава сочится из окон,
Мы продолжаем смеяться,
В эти моменты прозрачность -
Почти синоним прохлады,
Падают камни все чаще,
Хотя их никто не бросает.
И размыкается кружка,
И растекается небо
Соком уставших томатов,
Гноем бубонных наростов,
И земля из себя исторгает
Быка - архимедово тело,
Это настала коррида,
Так зарождается остров.
  30.4.89

КТО Я?

Кто я?
Сам я того не знаю.
Образ?
Звук?
Или слепца осязание?
Может быть только запах,
Который случайно
 слегка удивил нюх бездомной собаки?
Может я всемирной души осколок?
Продукт столкновения двух одиночеств?
Взмах кисти?
Симфония?
Стихотворение?
Иль предсказание давних пророчеств?
Может быть, я торт на столе юбилейном?
Или бокал вина?
Стакан крепкого чаю?
Кто я в этой безмерно холодной вселенной?
Кто я?
Сам я того не знаю.
   29.08.87

1983-ИЙ ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

Родители поработали на славу:
Нос прямой, брови вразлет.
Я вкопан в дорогу, на шее ладан.
Может быть, кто-нибудь меня подберет?
Милые дети вбивают мне гвозди в ладони,
 (они ведь знают, что я умею терпеть),
Женщина в белом на мне сушит посуду,
 иногда нижнее белье
 (тогда я пытаюсь уснуть, чтоб на нее не смотреть).
По вечерам ко мне заходит Иоанн - апостол,
Такой же тонкий, как я, господин.
Мы снимаем с меня осторожно посуду,
И, чтоб не сбить рифму, идем в магазин.
В магазине чудно - есть все, что захочешь,
Во дворе магазина растет конопля.
Иоанн покупает тетради (чтобы продолжить Евангелие),
А я, обычно, тарелки,
 ведь женщина в белом любит меня...

* * *
Акрил позвонил в понедельник,
Пурпурный растлят младенцев,
Зелень на то и зелень,
Желтый ушел в подполье.
А я из цветов состоящий
В сумме рождающих белый
Разрываюсь на части
Между землей и небом.
Между кровью и желчью,
Между свободой и пленом,
Между лазурным и алым,
Между душой и телом.
От чердака до подполья,
Между свободой и пленом,
Между Марией и Евой,
Между душой и телом.

ОЛЕНЬКЕ

Три дня и три ночи я ждал тебя -
 - И впустую.
Три дня и три ночи писал тебе письма,
Через час отсылая -
 - И напрасно.
Твой почтальон в отпуску, отдыхает с женою на море,
Его дети давно подросли, я видел их вчера на углу:
Один прибивал табличку:
ИНФОРМАЦИЯ СЛОВ НИКОМУ НЕ НУЖНА,
А другой орал во все горло:
ЧТО МЫ МОЖЕМ СКАЗАТЬ ДРУГ ДРУГУ,
КРОМЕ ГРОМКОГО ЗВУКА «Я»?!
Представляешь, мне было так грустно,
Что я уже начал верить ему,
Но восход свершился на час раньше срока,
И возникло словосочетание:
 Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ.
Мне стало тепло и немного грустно,
В это время младенцев охраняла капуста,
И аист с ношей летел на восток,
По школам сонно брел первый урок,
На фабриках стыдливые свечи выплавляли из воска.
Я выкинул детей почтальона из мозга.
В тот же миг мы с тобой оказались на одном листе влаги.
Уснули обнявшись, во сне хором пели.
Легкий ветер распахнул ставни-двери
Герметично запаянных ящиков-оболочек для душ,
Насвистывал терли и туш,
Играл флюгерами и пестрыми лентами,
Как ни странно, еще живущими в нашем подсознании.
     1984

ДРУЗЬЯМ

Мои друзья,
Над книгою склоненный,
Мои друзья,
В безмолвьи кабинета,
Мои друзья,
В моем пустынном доме,
Мои друзья,
Я жду от вас ответа.
Мы были вместе
В странствиях и битвах,
Мы были вместе
В пиршествах беспечных,
Мы были вместе
В славе и в изгнаньи,
Мои друзья,
В последнем испытаньи -
 - НА ТИШИНУ
Куда же вы ушли?
   1987

ПРОГУЛКА

Каждое утро мы совершаем прогулку.
Я отпускаю пса своего с поводка,
И он, изучая на запах метки своих соплеменниц,
Ловит образов свору и носится вдоль полотна
Близлежащей железной дороги.
Я ж, по строгости лет суете неподвластный,
Продвигаюсь по следу, как хирург засучив рукава,
За какой-либо дамой перед носом моим пропорхнувшей,
Ее образ ловлю, и без спешки его помещаю
В альков плодоносной структуры стиха.
Итак, каждый занят своим, заполняя иллюзий шкатулку,
Ну а в целом: год от года, день ото дня
Мы одно совершаем - прогулку.
    1989

НЕДЕЛЯ

Понедельник - это алмазы,
Вторник - бижутерия и кружева,
Среда куда-то пропала,
Четверг - столовое серебро,
Пятница - звон бокала,
Суббота -это отдых, нирвана,
Воскресение - золотое яйцо.
Но на самом деле:
Понедельник -бумага,
Вторник - бумага,
Среда, четверг,
Пятница - бумага,
Суббота - бумага,
Воскресенье - это тоже бумага,
И только под вечер немножечко меди,
В воскресенье под вечер
  и то там…
   в глубине.
    1988

ЗРЕЛИЩЕ КУХНИ

Как тоскливо зрелище кухни
И одинокой хозяйки при ней:
Засаленный абажур
И колонка для нагрева воды.
Все это в рамке окна
С Рафаэльевской шторкой зеленой,
Да только Мадонна в фартуке грязном
И никак не может взлететь.
Единственное, что приемлемо,
На что можно без боли глядеть -
Это несколько милых дам
На кухне готовящих праздник,
В холодильнике охлаждаются вина,
Из бутылки Колы вылетает весело газ...
Но это уже кинообраз,
По крайней мере для нас.
1988

ПАЛОМНИЧЕСТВО СВЯТОГО ИЕРОНИМА

По дороге, ведущей
По всем признакам в Палестину,
По пескам часовым и ковровым травам,
Теплый ветер, что твоя массажистка,
С любовью массирует спину,
Иероним бредет
В окружении стайки женщин.
Одни из них девственницы,
Другие бывшие шлюхи,
Но на данный момент,
и те и другие достойны небесного ложа,
Дирижабли юных грудей
О Боже, уже готовы к полету,
От долгой прогулки покрылась золотом кожа.
Иероним в складках хитона
Скрывает любимую книгу,
Одну из тех, в которых привольности
По тем временам самого высшего сорта,
Но запрещает глазам своим
К строкам ее прикасаться,
Впрочем и к нежной плоти
Дам своего эскорта.
А спустя пару лет замечает
В «Письмах о женском вопросе»:
-Наша жизнь - это поприще подвигов,
Чтобы Там мы могли увенчаться,
Но, мой Бог, как не пасть от укуса  /читай: соблазна/
Среди миром забытой пустыни
В царстве змей, уховерток,
И брачующихся сколопендр.
   12.06.89

СОСЕД

Наша каюта - бочка,
Отец мой не был Салтаном,
Мы все здесь по доброй воле,
Мы все здесь родня Диогена.
Есть мнение, что в застенках
Мудрец остается свободным.
Почему бы не быть свободным
В герметичном отсеке трюма?
Сосед мой, мой Антигегель,
С другой стороны мы похожи -
Единство, борьба, и так далее,
Порой мне от этого жутко.
Мы молчим, общаемся редко,
В глаза друг другу не смотрим -
Это единственный способ
Человека друг в друге видеть.
В порту мой сосед не выходит:
Мир им уже прочитан,
Лишь просит купить ему в лавке
Бутылку дешевого рома.
Все так же как в прошлом веке,
И еще на два века раньше.
Время остановилось,
Сто лет мы плывем или боле?
На запад? Восток? На север?
А может быть в преисподнюю?
Пылью компас покрылся,
Прах капитана цел ли?
Сосед мне нальет, и сам выпьет
И что-нибудь тихо промолвит,
Что я попытаюсь расслышать,
Несмотря на изрядную качку.
Вот вчера он сказал мне сквозь дрему:
«Сынок, научись расслабляться,
Эта жизнь похожа на море,
И каждый имеет право
Где-нибудь в ней затеряться.»
   20.03.90